Во время осады Иерусалима римскими войсками (70 г. н.э.), когда повстанцы–зелоты отбирали у своих соотечественников последние запасы продовольствия, еврейка Мариам убила и съела своего ребёнка.
Мой сыночек милый, бедняжечка,
Я устала от боли и горечи,
Обступили войска нас вражеские,
Не осталось хлеба ни корочки.
Баю-баю, усни, моё золото,
Твоя мама лишилась разума,
Помешалась она от голода,
Ни любви в ней нет, нет и жалости.
Озверели повстанцы жестокие,
У людей забирают последнее.
Только ты и остался, мой родненький,
А у мамы твоей больше силы нет.
За окошком – трупы костлявые,
Их солдаты ко рву тянут волоком,
Не услышу я крик твой отчаянный,
Я оглохла, мой мальчик, от голода.
Станешь ты для людей страшной сказкою,
Для грабителей подлых – местью…
Только этого не хватало,
К горьким бедствиям иудейским!
|
